Вина за подавленные эмоции

Любые запреты для себя превращаются в чувство вины — мне это знакомо с раннего детства. И я только сейчас понял, что это относится и к мыслям и эмоциям, которые я себе запрещаю испытывать. Чем дольше мне запрещали что-либо делать или чувствовать, тем больше я убеждался в том, что со мной что-то не так, и вместе с этим возникало чувство вины за себя. Если ты подавляешь свои эмоции для соответствия общепринятым убеждениям или чтобы не быть исключенным, то возникает точно такое же самоосуждение и чувство вины.
В детстве с нами происходили похожие вещи и нами манипулировали одинаковыми методами. Не потому, что родители были какими-то особенными монстрами, просто у них было такое представление о добре, они не знали, что жизнь может быть другой и могли научить только той жизни, которой жили сами. В данном случае их мотивации не имеют значения — для меня важно то, что несложно понять: мы все пришли в практику с одинаковым многолетним механизмом испытывания чувство вины за собственные подавленные эмоции.

Жизнь беженца и симпата — это нередко двойная жизнь, в которой схожесть с обычными людьми скрывается от себя, и создается образ человека, стремящегося к изменениям и озаренным восприятиям. Для поддержания такого самообмана приходится подавлять и скрывать от себя много эмоций, противоречащих этой картине. Это первый фактор, который влияет на образование фона вины в своей жизни и который использует механизм самоосуждения из детства за счет подавления эмоций.

Второй фактор. Членство в группе симпатов или беженцев часто расценивается как единственная гарантия светлого будущего и как залог положительных изменений в жизни. Одновременно членство в группе возможно только при подавлении огромного количества эмоций и чувств, которые скрываются от себя и других. В результате этого образуется зависимость — ради светлого будущего необходимо страдать и подавлять свои эмоции; и это просто приводит к цикличному усилению страданий и чувства вины.

В такой атмосфере изменения с людьми невозможны, потому что хроническое чувство вины за подавленные эмоции всегда будет перевешивать желание испытывать что-то приятное.